Кто, собственно говоря, такой Дуэйн Уэйд? Человеку, привыкшему считать, что мяч – черно-белый и катается по зеленому полю, законы мира, где мяч – оранжевый и смачно шмякается о паркет, понять это не всегда возможно. Уэйд – редкий образец баскетболиста-универсала. Он защищается и атакует, отлично действует на периметре и под кольцом, использует дриблинг и мощь тела, чтобы обыграть противника. Чтобы лучше понять его исключительность, надо взглянуть на количество исполняемых им штрафных бросков. 

Количество штрафных бросков определяет то, как часто игрок бросает по кольцу с близкой дистанции. Чтобы бросить из-под кольца, защитник должен с линии трехочкового броска за счет дриблинга пройти четырех игроков соперника, при том, что эти игроки обычно выше и мощнее его. Ему приходится использовать свои силу и прыгучесть, чтобы преодолеть этот частокол тел. Только так можно забросить мяч или заработать штрафной бросок. В минувшем сезоне Уэйд заработал их ровно 820, даже Шакил О’Нил, которому благодаря массе ловить соперника на фоле легче, выходил на линию прямого огня значительно реже. 

Во многом это происходит потому, что защитник «Майами» является типичным представителем старой школы игроков обороны. Тех, которые играли, когда еще не существовало понятие «трехочковая линия», и которых так любят мудрые седовласые болельщики. Ход мыслей старообрядцев прост: зачем бросать с шести метров, когда можно бросить с двух. И Уэйд – один из таких, возможно, потому что родился в Чикаго и всю сознательную жизнь болел за «Быков» во главе с Майклом Джорданом. И как после этого не сравнивать его с ним? 

Впрочем, в Америке есть хороший способ убить вечер – завести спор о том, появится ли на свете второй Майкл Джордан или нет. Появление Уэйда позволило растянуть это удовольствие до уик-энда. Это при том, что в Америке есть еще и хорошая поговорка – существует Майкл Джордан и существуют все остальные. 

– Атлетичное телосложение, бросок в прыжке с вращением, проходы с мячом под щит, лидерские качества идентичны, – безапелляционно заявляют сторонники явления нового мессии. 

– Как можно их сравнивать?! – восклицают свидетели шести побед в чемпионате Его Воздушества. – Для начала, Майкл был выше. Затем, они играют в своих командах совершенно разные роли: Уэйд – атакующий защитник, а Джордан был фактически третьим форвардом. Потом, Джордан всегда был ярко выраженным лидером команды, а Уэйду помогают равные по значимости игроки, и, наконец, спорить о силе Майкла и Дуйэна все равно, что равнять старшего и младшего брата – пусть младший сначала подрастет. 

Но даже если в итоге сторона «Джордан-один-единственный-во-веки-веков» возьмет верх, оппоненты не расстроятся. Они пойдут купят очередную майку с номером «3» и фамилией Уэйд на спине, что позволит им еще больше оторваться от конкурентов в соревновании за самую продаваемую майку. Они наденут кроссовки Converse персональной линии Уэйда и рубашку от известного в прошлом рэпера Шона Комба, моделью которого с недавних пор является Уэйд. В крайнем случае они просто включат телевизор, где в популярном шоу Дэвида Леттермана нет-нет, да и появляется их кумир. Ждавшая нового идола баскетбольная Америка теперь просто стелится к его ногам. 

НБА нужен был именно такой герой. Когда Дэвид Стерн с коллегами сочиняли правила поведения для своих игроков (массивное золото не носить, слово «f…» не употреблять), кажется, они руководствовались образом Дуэйна Уэйда. Лидер «Майами» редко посещает светские вечеринки, проводит свободное время с семьей, не пьет, не курит, не имеет на теле ни одной татуировки, женат на своей школьной возлюбленной Сиован Фанчес и, кажется, даже не знает, что означает слово «f…». Да что там говорить, третий номер на майке он выбрал в честь Святой Троицы и жертвует десять процентов своей годовой зарплаты $3,03 млн в помощь одного из храмов родного Чикаго. Другими словами, он играет в дворовую игру, но дворовыми привычками не обладает – идеальный образ для пропаганды баскетбола в среде малоимущих американцев. 

Даже когда читаешь биографию Уэйда, то и дело закрадывается подозрение, что руководители НБА переписывали ее с помощью лучших сценаристов Голливуда – уж больно красивой драмой выглядит она на бумаге. Вырос в пригороде Чикаго (злачном, надо сказать, местечке) и не воровал. С девяти лет воспитывался отцом и мачехой и злостью на весь мир не обзавелся. С утра до позднего вечера играл в баскетбол вместе с отцом и двумя приемными братьями во дворе и, как самый младший (маленький) из них, вынужден был использовать хитрость и стремительность, чтобы проникать к кольцу. Из-за хронической неуспеваемости сумел поступить только в непрестижный университет Маркетт в городе Милуоки и из-за той же неуспеваемости в первый год обучения не имел права играть за университетскую баскетбольную команду, но потом невероятным усердием сумел подтянуть знания и стать лучшим игроком в истории университета. Такой биографии позавидовал бы и Папа Римский. 

Кстати, Уэйду однажды уже доводилось по совместительству выполнять функции отца паствы. При отсутствии требуемых знаний и существовании строгих правил допуска в университетскую команду Уэйд играть не мог, но служил для тренера команды Маркетта Тома Крина эталоном непогрешимости. Он приходил на каждый матч в белом костюме – единственном в своем гардеробе – и одних и тех же кремовых туфлях. Сначала делал пометки об игровых показателях, а со временем начал помогать тренерам искать общий язык с игроками. «Однажды один из наших парней сыграл не очень хорошо, – рассказывает Крин, – и я попросил Дуэйна встать перед шеренгой ребят и честно сказать, какую оценку – от 1 до 10 – этот парень заслуживает. Другой бы на всякий случай слукавил, но Дуэйн одарен богом слишком большой честностью. Он поставил «два», и провинившийся даже не стал спорить. Он знал, что Уэйду можно доверять». 

К слову сказать, именно Крину Уэйд обязан своей универсальностью. В университете тренер искоренял его однообразный – «продавил-бросил» – стиль игры. В течение нескольких месяцев на тренировках Крин использовал своего протеже на разных позициях, вплоть до центрового. Уэйд должен был имитировать действия игроков разного аплуа, что принесло свой результат – нынче только слепой не заметит его разносторонних действий на площадке. 

И вот уже «Майами Хит», выбравшему Уэйда на драфте под скромным для его нынешнего статуса пятым номером, завидуют остальные клубы. «Майами» получил в одном лице первоклассного атакующего защитника и скромнягу-парня, готового жертвовать своим рейтингом популярности в пользу партнеров по команде. Регулярно становясь палочкой-выручалочкой, Дуэйн тем не менее умудрялся сохранять со всеми ровные отношения, что в наполненной амбициозными личностями НБА неимоверно сложно, и более того, завел себе верных друзей – ровесники Уэйда Кэрон Батлер и Ламар Одом. Момент истины для проверки командных качеств Дуэйна наступил летом 2004 года, когда руководство «Хит» решилось на обмен. «Майами» приобрело центрового Шакила О’Нила, отправив в «Лос-Анджелес Лейкерс» Батлера и Одома. Уэйд был возмущен. Да что там! Он был в ярости. Уэйд не понимал, куда движется его команда. Правда, ярость эта имела типичную уэйдовскую огранку. 

– Я не очень доволен сложившейся ситуацией, – говорил он в интервью того времени. – Хочется понять критерии нашей трансферной политики. Я потерял своих друзей. 


Болельщики «Майами» затаили дыхание в ожидании скандала, но потом дружно выдохнули с облегчением. Шаку потребовалось несколько дней в Майами, чтобы пропеть в одном из интервью строчку из песни группы Queen, которую прежде он посвящал только себе «He's the greatest in the universe!», в ответ на вопрос о Уэйде и уточнить название композиции – Flash («Молния»). Так, с легкой руки закоренелого специалиста в вопросах спонтанного промоушена за Уэйдом закрепилось прозвище Молния. 

Затем было положено начало крепкой дружбе большого Шака и быстрого Уэйда. Тем более удивительной, что переход из «Лейкерс» имел только один, но очень серьезный повод – наличие в Лос-Анджелесе такого же шустрого и результативного, как Уэйд, и столь же эгоцентричного и гламурного, как Шак, защитника Коби Брайанта. На деле Уэйд оказался анти-Коби. 

Перед началом тренировочного лагеря О’Нил с некоторой опаской, как он сам позже признался, набрал номер главной звезды своей новой команды и услышал в ответ на дежурное приветствие целую речь о необходимости уважения к старшим товарищам, командном духе, единению поступков и тому подобных человеческих ценностях. «Он говорил прописные истины, – удивлялся чуть позже Шак, – но делал это такими словами, что у меня не осталось никаких сомнений, что тот человек не может лгать». После разговора Уэйд внес нового партнера в телефонную книжку под именем BIG, тот в ответ обозначил его как small. 

Так началось партнерство-дружба-сотрудничество. Неискушенный в делах шоу-бизнеса Дуэйн взял Шака в наставники, и тот научил молодого товарища, как правильно подавать себя в интервью, какие рекламные контракты заключать, а каких надо опасаться, как лживых женщин и злых собак. Психологически неустойчивый Шак в свободное от игр и тренировок время благодаря Дуэйну учился думать о вечном и сохранять самообладание в решающие моменты матчей. Но главным победителем в итоге вышел «Майами Хит». 

После слияния в одном составе двух противоположностей команда стала побеждать. 

Апофеозом торжества стала финальная серия плей-офф-2006, вошедшая в десятку лучших финалов лиги за всю историю. В противостоянии с «Даллас Маверикс» Пэт Райли добивался своего пятого чемпионского титула, О'Нил – четвертого, а Уэйд – всего лишь первого, но ни у кого не осталось сомнения, кто внес свой вклад в победу наиболее явно. После первых двух вчистую проигранных матчей слово взял атакующий защитник «Майами». В трех последующих играх он реализовал 38 из 77 бросков с игры и сделал 52 штрафных броска, в том числе два решающих в овертайме пятой встречи, о которых уже говорилось выше, а потом добавил еще 36 очков в шестой последней игре. Его умение владеть собой стало особенно важным, потому что страсти в финале постепенно достигли максимума – нападение Джерри Стэкхауса на Шакила О'Нила, нецензурная брань владельца «Далласа» Марка Кубана в адрес Дэвида Cтерна прямо во время пятого матча и ошибки судей закрутили нервы участников в крепкий узел. Впрочем, покинув площадку после четвертого матча, не сдержался даже Мистер Политкорректность, от которого обычно редко дождешься пламенной речи. 

– Мне кажется, они имели в виду, что я не умею бросать по кольцу, – уточнил Уэйд, когда ему намекнули, что игроки «Далласа», зная о его неумении бросать в прыжке, постоянно позволяли ему это делать. – Пусть так, но тогда зачем они вообще мешают мне бросать! 

У него были основания слегка потерять контроль. Запасной защитник «Далласа» Дэррел Армстронг накануне посягнул на святое: 

– Этот парень зарабатывает фолы в таких ситуациях, в которых Майкл Джордан не бросил бы на судью даже осуждающего взгляда. Он прыгает, теряет равновесие, мы даже не касаемся его, а потом он встает на линию штрафных бросков! Невероятно. Чего добивается НБА? Рейтинга? Мы об этом говорим? 

Увы, в словах запасного игрока есть доля истины. Особое внимание к защите звезд от любого посягновения со стороны соперника – вместе с дресс-кодом для игроков и пропагандой здорового образа жизни – важная часть новой политики лиги. Поэтому религиозному, человеколюбивому Уэйду гарантирована пожизненная индульгенция на симуляции, дисквалификации и нотации. И мы никогда не узнаем, действительно ли он стал новым Майклом Джорданом или это руководители лиги продают его в хорошо узнаваемой упаковке